Адская кухня - Страница 17

— Я очень устала, — объяснила Этти, обращаясь к Хатейк.

Она обвела взглядом остальных обитательниц камеры. Центр предварительного содержания под стражей представлял собой одну просторную комнату, отгороженную решеткой, с унылыми коричневыми стенами. Подобно большинству обитателей Адской кухни, Этти Вашингтон была более или менее знакома с подобными заведениями. Она знала, что большинство находящихся здесь женщин арестованы за мелкие преступления. Кражи из магазинов, проституция, драки, мошенничество. (Этти ничего не имела против краж из магазинов, потому что это помогало содержать семью. Если женщина становилась проституткой — Этти терпеть не могла выражение «ночная бабочка» — это происходило потому, что она не могла найти приличную работу, за которую платили бы приличные деньги (к тому же, это все-таки была работа, а не дармоедство за счет пособия). Драка — это если надавать хорошенько подружке мужа? А что в этом плохого? Этти сама два-три раза проделывала это. Ну а насчет обмана чиновников из органов социального обеспечения — о, пожалуйста. Деревья, увешанные спелыми фруктами, которые только и ждут, когда их обтрясут…)

Этти хотелось выпить. Очень хотелось. Она спрятала под гипсовую повязку стодолларовую бумажку, но, как ей показалось, из тех женщин, кто находился сейчас вместе с ней, ни у кого не было нужных связей, которые помогли бы раздобыть бутылку. Одни молодые девчонки, еще совсем дети.

Хатейк Имахам снова погладила Этти по голове.

— Мать, ты ляг в кровать. Ляг в кровать и ни о чем не думай. Я присмотрю за тобой. Достану все, что понадобится.

Хатейк отличалась солидными габаритами. Ее волосы были заплетены в тугие косички на африканский манер — так же точно, как заплела их Элизабет, уезжая из Нью-Йорка. Этти обратила внимание на большие дыры в мочках ушей Хатейк, и ей захотелось узнать, какие огромные серьги так растянули кожу. Интересно, а Элизабет тоже носит подобные украшения? Девочка очень любила покрасоваться.

— Я должна позвонить, — сказала Этти.

— Тебе разрешат позвонить, но не сейчас.

Хатейк ласково пожала ей здоровую руку.

— Какой-то ублюдок забрал все мои таблетки, — пожаловалась Этти. — Наверное, один из охранников. Они мне нужны.

Грузная негритянка рассмеялась.

— Милочка, этих таблеток уже нет в здании. Они давно проданы, исчезли. Быть может, мы с девочками попробуем что-нибудь найти. Что-нибудь такое, что тебе поможет. Наверное, рука у тебя болит как член у дьявола.

Этти едва не проговорилась, что у нее есть деньги и она может заплатить. Но вдруг она интуитивно почувствовала, что пока что ее заначку надо сохранить в тайне.

— Спасибо, — сказала Этти.

Закрыв глаза, она стала думать об Элизабет. Затем вспомнила своего мужа Билли Дойла, а в конце концов ее мысли остановились на Джоне Пеллэме. Но это продолжалось не больше пяти минут, после чего Этти провалилась в сон.

— Ну?

Хатейк Имахам вернулась к женщинам, собравшимся в противоположном углу камеры.

— Эта стерва — это она все устроила. Виновна как смерть.

Хатейк не претендовала на владение настоящим колдовством, но в Адской кухне были наслышаны про ее сверхъестественные способности. И хотя Хатейк редко удавалось исцелить кого-нибудь от болезни, всем было известно, что она могла, лишь дотронувшись до человека, выведать самые сокровенные его тайны. И сейчас, ощутив горячую пульсацию, исходившую от лба Этти Вашингтон, Хатейк поняла, что это чувство вины.

— Черт, — сплюнула одна из женщин. — Это она сожгла того мальчика, сожгла маленького мальчика.

— Мальчика? — недоверчивым шепотом спросила другая. — Девочка, она устроила поджог в подвале — ты что, не читала? Дом на Тридцать шестой улице. Она могла бы сжечь всех, кто находился в нем.

— И эта стерва называет себя матерью, — прорычала тощая женщина с глубоко посаженными глазами. — Чтоб она сдохла, стерва! Я вам точно говорю…

— Шш! — замахала рукой Хатейк.

— Прикончим ее! Прикончим стерву прямо сейчас!

Хатейк грозно свела брови и сверкнула глазами.

— Молчать! Дамбалла! Мы сделаем так, как я скажу. Ты меня слышишь, девочка? Я не стану ее убивать. Дамбалла не просит больше того, что принадлежит ей по праву.

— Хорошо, сестра, — испуганно прошептала девушка. — Хорошо. Я все поняла. Что мы должны будем сделать с ней?

— Шш! — снова зашипела Хатейк, с опаской глядя на решетку, за которой дремал охранник. — Кто сегодня встретится со своим адвокатом?

Две девушки подняли руки. Проститутки. Хатейк знала, что в суде такие дела объединяются вместе и рассматриваются в первую очередь. Казалось, город хочет поскорее вернуть жриц любви обратно на улицы. Хатейк окинула взглядом ту, что постарше.

— Ты Данетта, так?

Девушка кивнула. Ее рябое лицо оставалось блаженным.

— Я попрошу тебя об одном одолжении. Как насчет этого, девочка?

— Что я должна буду сделать?

— Когда тебя приведут в зал суда, ты переговоришь со своим адвокатом.

— Да-да, сестра.

— Ты ему скажешь, что он не останется внакладе. Мне нужно, чтобы после того, как тебя выпустят отсюда, ты вернулась обратно.

Данетта нахмурилась.

— Ты хочешь… Ты хочешь, чтобы я…

— Слушай внимательно. Мне нужно, чтобы ты вернулась сюда. Завтра же.

Данетта не переставала тупо кивать, но она уже ничего не понимала.

— Я хочу, чтобы ты достала одну вещь и принесла мне ее сюда. Ты ведь знаешь, как это сделать, да? Знаешь, где ее спрятать? В заднем отверстии, а не в переднем. Поняла?